В пятницу случилось первое в жизни Анны большое путешествие на юг Швеции, в город Мальмо... Первая ночевка не в своей привычной деревянной постельке с прозрачным пологом, а в собранной папой на скорую руку настоящей походной кровати. Первое светское мероприятие - свадьба Томми и Каролин, куда прибыло 150 человек гостей не только из разных уголков Швеции, но из Англии и Франции. Вместе с маленькой Анной поехали ее матрас, любимый стул -качалка, коляска и большой пакет с игрушками, так что багажник был забит до предела исключительно детскими вещами.
По дороге в Мальмо, как обычно, шел дождь, отчего южный насыщенный всяческой зеленью пейзаж, разбавленный широкими озерами, казался суровым. На следующий день молитвами молодоженов вышло солнце. Хотя ветер срывал с гостей длинные платья со шлейфами, уносил шляпки, путал кринолины и вздымал полы фраков, все же невесте не пришлось кутаться в пальто и спасать прическу.
За церковью, где проходило венчание, ждали четыре специально приглашенные девушки с тем, чтобы следить за многочисленными малышами и успокаивать грудничков, которых было двое, в том числе, моя, одетая во все розовое и воздушное, Анна. Но, несмотря на исключительной элегантности наряд и своевременное кормление, она широко открыла синие глаза и подозрительно скривила губы, почувствовав неладное.
Как радостная невеста и напряженно улабающийся жених шли к алтарю - я видела, как пастер начал произносить свою торжественную речь - слышала, а вот как пели псалмы и давалась клятва верности, увы, пропустила, потому как моя обычно спокойная дочь начала орать так, что способна была разбудить мертвых, тихо лежащих в своих прицерковных могилах. В результате самым сильным впечатлением утра стала почти сюрреалистическая картина, которую представляла я сама. Успокаивая мое обалдевшее от ветра и страха дитя, я бегала от одного могильного памятника к другому, периодически развязывая бретельки своего черного вечернего платья и пытаясь насильно ее накормить. Образ дополняли длинные черные перчатки и туфли на высоких каблуках, собравших всю кладбищенскую пыль. В конце концов я поступила жестко: воспользовавшись секундным затишьем, сдала малышку в чужие руки, зная, что через минуту она снова заголосит.
Успев кинуть в "молодых" традиционную горсть риса при выходе из церкви, я поспешила к Анне, которая продолжлаа упорно и заливисто кричать. Впрочем, как только мы сели в машину, ребенка словно выключили: она замолчала и улыбнулась, само коварство!
Банкет проходил на ранчо родителей невесты в огромном деревянном сарае, помещении бывших конюшен, украшенном березовыми ветками и цветами. Детей собрали в отдельной комнате в доме. Мы с Анной облюбовали бэби-ситтинг, и когда я перед уходом помахала ей ручкой, она городо отвернулась и стала рассматривать игрушки и других малышей.
Несмотря на внешнюю простоту помещения, банкет выглядел как прием нобелевских лауреатов в королевском дворце. Среди дам в золоте и бриллиантовых кольцах попадались очень даже красивые натуральные блондинки. Мужчины буквально дышали благополучием и уверенностью в завтрашнем дне. Паузы между блюдами были довольно значительными, а порции - небольшими. Француз, с которым меня предусмотрительно посадили, облегчив тем самым общение, жаловался на голод и очень ждал десерта. Поговорив для порядку о Достоевском, Толстом и Путине, мы переключились на жену Шарля - красивую кореянку в огромной шляпе, тоже кормящую маму. Он рассказывал, как долго они живут вместе, как он счастлив в браке, как доволен всем, что есть в его жизни... Говорил, что не любит Париж потому и переехал в Брюссель, а оттуда они навостряют лыжи в Канаду. Как оказалось, мой муж за соседним столом повествовал своей соседке по столу о любви ко мне, о нашей первой встрече, о моих безграничных талантах. Прямо скажу, слушать признания в любви чужой женщине - от кого бы то ни было - страшно скучно...
Все 20 тостов пришлись почему-то на десерт (две клубнички и крошечный запеченый кексик), который невозможно было доесть. Выступающие много шутили на шведском, отчего мне стало грустно - суть шуток явно от меня ускользала.
В 11 вечера, когда холодный ветер начал настойчиво просачиваться сквозь стены конюшни, начались танцы. В это же самое время мой несчастный обкакавшийся ребенок уснул в своем стуле с розовой соской во рту, утомившись от чрезмерных впечатлений.
Когда мы в полночь покинули праздник, муж признался, что испытывает угрызения совести перед Анной, беспомощной и смешной. Не думаю, что она затаит на нас обиду...
А вообще - моя русская свадьба была веселее, динамичнее и теплее. И еще - она была в России, о которой я так много говорила и думала весь этот свадебный вечер.
По дороге в Мальмо, как обычно, шел дождь, отчего южный насыщенный всяческой зеленью пейзаж, разбавленный широкими озерами, казался суровым. На следующий день молитвами молодоженов вышло солнце. Хотя ветер срывал с гостей длинные платья со шлейфами, уносил шляпки, путал кринолины и вздымал полы фраков, все же невесте не пришлось кутаться в пальто и спасать прическу.
За церковью, где проходило венчание, ждали четыре специально приглашенные девушки с тем, чтобы следить за многочисленными малышами и успокаивать грудничков, которых было двое, в том числе, моя, одетая во все розовое и воздушное, Анна. Но, несмотря на исключительной элегантности наряд и своевременное кормление, она широко открыла синие глаза и подозрительно скривила губы, почувствовав неладное.
Как радостная невеста и напряженно улабающийся жених шли к алтарю - я видела, как пастер начал произносить свою торжественную речь - слышала, а вот как пели псалмы и давалась клятва верности, увы, пропустила, потому как моя обычно спокойная дочь начала орать так, что способна была разбудить мертвых, тихо лежащих в своих прицерковных могилах. В результате самым сильным впечатлением утра стала почти сюрреалистическая картина, которую представляла я сама. Успокаивая мое обалдевшее от ветра и страха дитя, я бегала от одного могильного памятника к другому, периодически развязывая бретельки своего черного вечернего платья и пытаясь насильно ее накормить. Образ дополняли длинные черные перчатки и туфли на высоких каблуках, собравших всю кладбищенскую пыль. В конце концов я поступила жестко: воспользовавшись секундным затишьем, сдала малышку в чужие руки, зная, что через минуту она снова заголосит.
Успев кинуть в "молодых" традиционную горсть риса при выходе из церкви, я поспешила к Анне, которая продолжлаа упорно и заливисто кричать. Впрочем, как только мы сели в машину, ребенка словно выключили: она замолчала и улыбнулась, само коварство!
Банкет проходил на ранчо родителей невесты в огромном деревянном сарае, помещении бывших конюшен, украшенном березовыми ветками и цветами. Детей собрали в отдельной комнате в доме. Мы с Анной облюбовали бэби-ситтинг, и когда я перед уходом помахала ей ручкой, она городо отвернулась и стала рассматривать игрушки и других малышей.
Несмотря на внешнюю простоту помещения, банкет выглядел как прием нобелевских лауреатов в королевском дворце. Среди дам в золоте и бриллиантовых кольцах попадались очень даже красивые натуральные блондинки. Мужчины буквально дышали благополучием и уверенностью в завтрашнем дне. Паузы между блюдами были довольно значительными, а порции - небольшими. Француз, с которым меня предусмотрительно посадили, облегчив тем самым общение, жаловался на голод и очень ждал десерта. Поговорив для порядку о Достоевском, Толстом и Путине, мы переключились на жену Шарля - красивую кореянку в огромной шляпе, тоже кормящую маму. Он рассказывал, как долго они живут вместе, как он счастлив в браке, как доволен всем, что есть в его жизни... Говорил, что не любит Париж потому и переехал в Брюссель, а оттуда они навостряют лыжи в Канаду. Как оказалось, мой муж за соседним столом повествовал своей соседке по столу о любви ко мне, о нашей первой встрече, о моих безграничных талантах. Прямо скажу, слушать признания в любви чужой женщине - от кого бы то ни было - страшно скучно...
Все 20 тостов пришлись почему-то на десерт (две клубнички и крошечный запеченый кексик), который невозможно было доесть. Выступающие много шутили на шведском, отчего мне стало грустно - суть шуток явно от меня ускользала.
В 11 вечера, когда холодный ветер начал настойчиво просачиваться сквозь стены конюшни, начались танцы. В это же самое время мой несчастный обкакавшийся ребенок уснул в своем стуле с розовой соской во рту, утомившись от чрезмерных впечатлений.
Когда мы в полночь покинули праздник, муж признался, что испытывает угрызения совести перед Анной, беспомощной и смешной. Не думаю, что она затаит на нас обиду...
А вообще - моя русская свадьба была веселее, динамичнее и теплее. И еще - она была в России, о которой я так много говорила и думала весь этот свадебный вечер.
No comments:
Post a Comment