Два дня подряд над городом стояла иершалаимская жара. Воздух пропитался песком, небо сравнялось с землей и казалось, что все дома, машины, цветы и люди стали золотисто-песочными, а башни-дымчатыми, и самого себя ты ощущал как сгусток горячей энергии, медленно плывущим по воздуху. Лишь красная физиономия Алексия напоминала о реальности. В своей коляске под шелковым одеяльцем он казался очень серьезным и недовольным. Его крошечный нос словно чуял грозу, которая разразилась в ночи сухими яркими бликами. А утром хлынул дождь. Не освежающий и проливной, а мелкий, злобный и тоже желтый! И комната, в которой мы все сидели, стала янтарной от того, что ее залило этим странным загадочным светом. И в этом мире вдруг на мгновение все потеряло смысл, кроме моих детей, этих двух зависимых от меня тел и душ. Прячась от песочного дождя, мы сидели дома. Я разложила на полу игрушки, и мы слали играть с Анной в школу, и, даже играя  с ней,  я скучала по ней, потому что чувствовала, что не могу ей принадлежать до конца, что прислушиваюсь к неспокойному сопению в белой люльке, что душа моя вместила еще одного человека, и в ней уж совсем не осталось места... И Алексий снова морщил свой нос и широко раскрывал рот, и очень громко кричал, требуя молока, и я оставляла Анну одну с ее куклами и шла кормить его, а она шла за мной, и, стоя в дверях, терпеливо ждала. И в этой взаимной любви и зависимости было много щемящей нежности, во взгляде Анны- совсем взрослое понимание вещей, во всем этом совместном бытии-столько радости и боли и тревоги... К вечеру песочная завеса спала. Дома, каемка моря, мосты и пальмы вновь стали реальными-залитыми привычным солнцем. В 6 утра  следующего дня  я вышла на балкон. Мир снова обрел контуры. Большой город ворочался и просыпался. Огни небоскребов красиво мерцали в утренней дымке. И я смотрела на этот город и вспоминала библейскую притчу про рыбака, который спас ребенка от бури, и этот ребенок был очень тяжелым, таким тяжелым, что его трудно было нести, словно несешь весь мир. Я подумала, что Алексий еще больше, чем этот город,что он больше, чем весь мир. И еще я думала,  что скоро я уеду из этого города, который подарил мне столько чудесных мгновений, встреч, он подарил мне даже ребенка, что я люблю этот город, но жить в нем не могу  и не хочу, что очень важный и красивый период жизни заканчивается, и что, возможно, я сюда не вернусь никогда, на чудесную мою Пальму, и тем более, на этот балкон...