Гадалка, что повстречалась мне в старом центре Йоханнесбурга, не хотела говорить о будущем, а все твердила про мою беспричинную печаль, разлитую где-то на уровне груди (она прикладывала свою темную руку к вырезу белого платья и повторяла: вот она, здесь, sorrow, она должна уйти, отпусти ее). "А что же меня ждет?" - пытала я ее, понимая, что правды все равно не добиться. "Все будет так, как у тебя в голове,-отвечала она, - надо лишь отпустить свою энергию в космос. Let`s energi fly..." 1 февраля, видимо, устав от зимы и отказов, полученных из неприступного научного мира, я захотела сию минуту и навсегда решить: кем я буду в этой жизни и что для этого мне нужно. Внутреннему взору представились две дороги: одна - бесконечно длинная и мутная, ведущая либо к полному краху, либо к высокому пьедесталу - дорога так называемой науки и преподавания в заветном университете. Но получить место в аспирантуре оказалось сложнее, чем пролезть в игольное ушко, к тому же в этой борьбе нет никаких гарантий, точно так же как в гуманитарном мире нет тех открытий, за которые стоило бы отдать жизнь. Другой путь-короче, надежнее, но от него веет такой предсказуемостью, что скулы сводит. Он предполагает быстрое, скорее всего, полугодичное, образование (варианты: переводчик, гид, учитель, библиотекарь), а затем - этап поиска работы, которая, разумеется, найдется, учитывая востребованность в этих мало оплачиваемых областях, и, наконец, будни с мыслями о том, что мечты сбываются, но у других. Хотя...не могу утверждать, что университет - предел моих мечтаний. Это, скорее, нечто, впитанное с молоком матери, существующее на клеточном уровне дело, а, вернее, стиль жизни, от которого сложно отказаться, на то он и стиль. Академичный, тягомотный, но и увлекательный, живой, вечно меняющийся и следующий некоему стандарту, вписанный в строгий график и дающий свободу- мысли, простор- времени и действиям, независимость - от политики и экономики. Посему я, подобно Остапу Бендеру, непринужденно перкидываю длинный шарф через плечо, надеваю сапоги со шпорами и скачу в сторону туманности, сквозь которую неясно проступают контуры моей судьбы...