Заехали всей семейкой поужинать в торговый комплекс Kista, что в двух шагах от делового центра, собравшего пресловутые Ericsson, Samsung, Volvo и т.п. Справа от нас за столиком безостановочно что-то лопотал турецкий подданный, две молодые турчанки внимательно его слушали, распахнув большие глаза. Слева компания чилийцев весело поедала нечто чилийское, при этом громко друг друга перекрикивая на выразителном испанском. Прямо от меня истерично кричал курчавый арабчонок; его красивая мама, похожая на породистую лошадь, пыталась успокоить малыша... По обеим сторонам кафе, в котором нам удалось отхватить местечко после того, как с него ушла многодетная африканская мамаша вместе со своими негритятами, тянулись лотки с тайландской, китайской, итальянской и всяческой другой кухней. Мы выбрали "русскую", где за кассой стоят поляки, а саму еду готовят, по всей вероятности, прибалты. Муж мой ел молча свою запеченую картошку, наполненную креветками. Молча и быстро. Потом он пошел стричься. Пока над его головой колдовал ливанский мальчик, мы с Анной ринулись на детскую площадку, где в течение 20 минут пытались отвоевать доступ к низкой горке, на которой шумно и агрессивно толпились черные кудрявые дети. Их иранские высокомерные папы, иракские мамы в цветастых платках, "афро-американские" (если быть политкорректным) дедушки и тайландские бабушки выкрикивали какие-то слова на полушведском языке, только им понятном. Вернулся постриженный муж. Он грустно и нежно смотрел на белокурую Анну и терпеливо ждал, пока та нарезвится. По дороге домой он молчал. Я спросила его, не расстроен ли он чем. "Нам, наверное, не стоит ездить туда по воскресениям", - сказал он. А после некоторой паузы добавил: "Странно, в своей стране я чувствую себя чужаком, нежеланным гостем..."