Вечернее...

В "Презрении" Годара есть эпизод, который поразил меня сразу и навсегда художественной простотой и глубиной эротизма. По мере того, как камера открывает совершенную наготу Бриджитт Бордо, ее героиня называет поочередно каждую часть своего тела, спрашивая мужа Поля (Мишель Пикколи), нравятся ли ему ее ноги, грудь, лицо, а он- тихо и серьезно - каждый раз отвечает: "Да". Я отрываю своего мужа от жарких предвыборных дебатов между социал-демократами и "модератами" и задаю ему прямой вопрос, считает ли он меня красивой. Как всегда готовый переключиться на интересную беседу, он живо и весело откликается, словно ответ его заранее приготовлен: "Конечно! Ты же моя жена". Мне кажется сомнительным комплимент, содержащийся в этой реплике, и я не унимаюсь, настаивая на том, что бы он ответил, красивая ли я вне зависимости от того- чья жена, пусть бы я была женой Тони, Сепо или Хенрика... "Как ты можешь быть женой Сепо? - удивляется мой муж. - С ним же невозможно жить..." Потом он развивает мысль о том, что вместе наш дуэт представляет особую ценность, нежели по отдельности, что в паре мы излучаем особую энергию и набираем больше очков, чем по одиночке. То есть он имеет в виду, что с ним я - 10, а без него - ноль? Оказывается, нет. Без него я набираю 6, а он без меня и того меньше - 4. Так и не получив прямого ответа на заданный вопрос, я все же интересуюсь, что больше всего ему во мне нравится. "Глаза", - тут же выдает он, словно мы играем в игру "Как стать миллионером". Я вижу, что у социал-демократов явно сильнее позиции, чем у народной партии или "модератов", да и женщины там посимпатичнее. Мой муж вновь с головой погружается в тонкости предвыборных споров с видом отстрелявшегося по математике школьника. Я задумчиво поднимаюсь на кухню, завариваю кофе и вдруг впоминаю так красиво звучащие слова Поля: "Je t`aime totalement, tendrement, tragiquement..."