Любовь...

И все же не отпускает ощущение, что брак этих двух элегантных людей - дружеское партнерство, бесконечный компромисс, заполнение вакуума...

Когда один из друзей именинника Томми (шахматист и по совместительству банкир) в своей речи, обращенной к любимому другу, процитировал некоего китайского мудреца, который сказал, что 40 лет - не возраст для больших перемен, почти вся почтенная публика весело засмеялась. А кто-то и просто заливисто захохотал. В сводчатом зале старинного замка собрались молодожены и новиспеченые родители кому далеко-далеко за 30. Так что- за лучшее десятилетие, друзья! Чин-чин!!!

В том, чтобы сыграть свадьбу на 150 человек в помещении бывшим конюшнями или отметить 40-летие в Рыцарском замке, что на Рыцарской площади Старого города, нет ни малейшего намека на показуху или желание блеснуть и продемонстрировать достаток. Жить элегантно, отдыхать роскошно и немного пафосно праздновать торжества - это стиль жизни Томми и Каролин. В силу заработанного богатства и унаследованных благородных кровей они имеют полное право себе это позволить. Весь вечер, бродя с бокалом шампанского по сводчатым залам и камерным закуткам мрачного замка, я сетовала то одному, то другому подвернувшемуся под руку шведскому гостю на трудности иммигрантской доли и становления. Реакция была у всех примерно одна - спокойная и слегка недоуменная: "Посмотри на нас! У тебя впереди целое прекрасное десятилетие...!"

Язык и культура-нечто, что живет у каждого человека в крови, что наследуется на клеточном уровне, нечто, что исходит из самого нутра... Я не могу говорить со своим ребенком ни на каком другом языке, кроме русского. Мой шведский, обращенный к Анне, звучит фальшиво. Это-как замороженный цыпленок- невкусный на вид, ледяной на ощупь. Я не чувствую шведский на телесном уровне, как русский, я лишь искусствено его произвожу, как я не ощущаю сопричастности католическому Рождеству, и как у меня не возникает никакого желания танцевать вокруг ритуального столба в шведский национальный праздник середины лета. Я, конечно, танцую, вовлекая изумленную Анну, но ментально остаюсь наблюдателем. Есть горячий суп на обед здесь так же непривычно, как для меня смешивать брусничное варение с тефтелями, что является традиционным блюдом Щвеции и частью бренда Икеи. Я не встречаю традиции в штыки, смиренно читаю книги исключительно на шведском и о Швеции, но я никогда не смогу изменить группу крови и вставить новую программу в единственное имеющееся у меня сердце...

Я захожу в Google и набираю два заветных слова- "свободные вакансии". Услужливый Интернет выдает мне более 1000 сайтов, предлагающих работу в Стокгольме и его пригородах. Центральная библиотека ищет "коммуникатора", назовем его "специалистом по связям с общественностью". Необходимо свободное владение письменными и устными формулировками, а также искусством делать компьютерные презентации и быстро составлять текст любого жанра; ценится способность легко общаться и опыт организации всяческих пресс-конференций и круглых столов. В общем, требуется нехитрый набор умений, которыми, уверена, обладает любой современный выпускник гуманитарного ВУЗа. Но вот я, всю жизнь занимающаяся чем-то очень умным, абстрактным и сугубо невертуальным, могу ли я сделать эту самую компьютерную презентацию, организовать эту самую пресс-конференцию, сделать более 30 звонков в день на шведском и английском языках? А как насчет граммотного написания важного документа??? Я констатирую печальный факт своей абсолютной неконкурентноспособности. И если не рассчитывать на небесное провидение и немыслимое в логичном западном обществе везение, делаю вывод, что приходится мне возвращаться на круги своя и продолжать-учиться, учиться, учиться... Хорошее подспорье для переживания кризиса 30-летнего возраста, если такой есть в природе... С другой стороны, чувствую в себе рождение новой личности, не боящейся смотреть жизни в глаза, не теряющей надежды свалить эту гору, осилить этот необходимый базис, чтобы подняться- прежде всего, над самой собой...

Русские в Швеции-3

Все русские женщины в моем классе, включая меня, перекусывают на переменах йогуртом, а с кофе едят исключительно бананы в отличие от иранок, которые, как правило, берут с собой из дома целый сытных обед, а к чаю покупают булочку. Так мы, чаще всего, и сидим за одним столом: по одну сторону - пекущиеся о фигуре славянки, по другую- думающие о телесном комфорте иранки, турчанки и арабки. Шведский постепенно замещается различными наречиями, и народ естественным образом делится на два лагеря - по языковому признаку. Русские возмущаются, жалуются и критикуют все, что происходит на школьных занятиях. Все сходятся на умной мысли, что нам чего-то не додают. Вот в Университете, "говорят", надо пересказывать по 50 страниц текста каждый день, не то что здесь-одна халява! Я про себя думаю, что едва успеваю с программой курса, пытаясь аккуратно проработать все, что задают, трачу долгие часы на сочинения и рефераты. Но учащимся учительницам кажется, что где-то должно быть точно лучше, что они никак не могут заговорить по-шведски из-за нерасторопности преподов. Потом приходит час обсудить работу, которой ни у кого пока нет, и краски сгущаются настолько, что лучше доесть свой йогурт по дороге в аудиторию. Начинаю задумываться, а не брать ли мне с собой обед из дома и не перейти ли на китайский во время кофе-пауз?

Русские в Швеции-2

В рассылке русского сообщества "Рюрик", которую я получаю ежедневно, если не ежечасно, вдруг всплыло интересное приглашение "всем желающим почитать и послушать стихи" на вечере русской поэзии. Местом встречи значилась некая художественная галерея, что в Васастане - жилом, но очень живописном, немного помпезном в своей архтектурной выдержанности районе Стокгольма. Время встречи- 18.30. Какой поэт не откликнется на зов поэзии? Оставив сопливого ребенка на попечение мужа, который сразу же отправился с ней за строительными материалами, я двинулась в путь. Крошечное помещение галереи затерялось между двумя тяжелыми подъездами. Входя туда в 18.20, я искренне верила, что послешаю минут 40 поэзию, посмотрю на своих людей, и поеду домой купать ребенка. В галерее величиной с наши две кладовки проходила выставка шведского художника-мариниста, который меня и поприветствовал-по-шведски, тут же предложив рассказать о своих картинах. Из 30 стульев, заботливо приготовленных для предполагаемых слушателей, занято было два: в углу примостилась пара пенсионеров, обсуждающих на русском судьбу какого-то еврея, не прижившегося в Израиле. В одном из дедов я интуитивно признала организатора "проекта"- Михаила, оставляющего периодически на портале русского сообщества едкие сообщения. Ни поэзией, ни поэтами не пахло. Я аккуратно поинтересовалась, будет ли что? "Надеюсь, авось подойдут к 19", - безнадежно бросил Михаил, совершенно не вникая в смысл моей персоны. И, правда, к 19 подошли несколько странных русских человек: юноша с "Нефритовыми четками" под мышкой, молодой мужчина в вязаном свитере, очень нарядно одетая девушка, не забывшая ни про сетчатые члки, ни про высокие сапоги, ни про корсет, ни про короткую леопардовую юбку... Прибежала, запыхавшись, славянского типа миловидная женщина с дочкой, вынула из сумочки мятый листочек со стихом, который собиралась прочитать. Зашел словно случайно пожилой швед с гитарой - как оказалось, сознательно... В 19.15, когда я планировала уйти, все началось. Без объявления и бъяснений, поскольку оргнанизатор Михаил сидел, не снимая куртки, в последнем ряду, поближе к пирогу, неизвесно откуда взявшемуся... Первым выступил швед с гитарой, как я поняла, безработный актер. Он очень артистично спел песенку 40-х годов, лукаво прищуриваясь на словах девушка" и "лодка". После этого вышел "на сцену" 70-летний удожник -маринист и начал вдохновенно рассказывать на смутном шведском о своем трудном детстве, об аллергии на молоко, о тяге к виски и морским видам. В 19.40, когда ему неожиданно поступил вопрос из зала и он закатил новый виток призаний любви к морю, я повернулась к Михаилу и снова спросила: "А когда все начнется?" "Когда-нибудь",- пожал плечами организатор, от которого, видимо, ничего не зависело... Я встала, поблагодарила художника за интересный рассказ и пошла в сторону метро мимо маленьких открытых кафе, в котрых мерцали свечки в разноцветных подсвечниках, и сидели, закутавшись в плед, любители вечернего кофе. И было в моей душе пусто-пусто. И в голове - ни одной мысли. И уже подбиралась эта непреходящая усталость и желание одного-закрыть глаза и уснуть...

Русские в Швеции - 1

Рыжая художница Ирина заговорила со мной человеческим голосом - на русском языке с примесью белорусских крепких устойчивых выражений. Мы случайно оказались с ней рядом на занятии одной экстравагантной косой дамы, работающей с нами над произношением. Между машинальным повторением немелодичных фраз Ирина умудрилась ввернуть, что Швеция - далеко не предел ее творческих мечтаний, что она не признает географических рамок, равно как и ее муж- 70-летний профессор какой-то замысловатой науки. "В моей жизни была Германия, будет Франция, поэтому я сознательно не желаю вкладывать силы в этот шведский язык", -томно рассуждает она. Некое арт-агентство помогло ей устроить выставку в пригороде Стокгольма; Ирина не жалуется-публика приходит, нахваливает и даже "покупает". Я спросила, отчего она не хочет стать членом русского сообщества "Рюрик" - было бы больше зрителей, которых легко привлечь через рассылку. "Ты что, не знаешь русских? - удивилась художница. - Они же все стремятся все получить на халяву! Как в советской школе: умеешь рисовать-накатай плакат. А что взамен? Надо ведь что-то взамен..." Ее миловидное беличье лицо слегка искажается от справедливого гнева на корыстных соотечественников: глаза становятся круглыми-круглыми, оранжевые шарики сережек возмущенно раскачиваются из стороны в сторону. Мне вдруг становится тяжело дышать с этой шустрой женщиной. Знакомое неуютное чувство усталости, гнетущее меня рядом с цепкими, неглупыми, знающими себе цену и эту цену демонстрирующими. Где проходит ее персональная выставка - я так и не узнала-отсела после перерыва к простодушной македонке Бильяне, мечтающей путешествовать по Италии, когда накопит денег. Я иногда ловлю на себе беспокойный взгляд Ирины, взгляд оценщика, сомневающегося в стоимости продукта...