Тони...

Жизнь никогда и нигде не заканчивается. Ее непрерывность и радует, и пугает. Как в несмонтированном документальном кино, в этой жизни ежедневно происходит масса событий, проживается каскад разнообразных эмоций, не связанных между собой. Прошедшая суббота была отмечена "выходом в люди" с Тони великолепным. Еще утром он нам позвонил, чтобы предупредить: мол, на следующий день ему рано вставать, ехать с подругой Ульрикой в Берлин, так что не могли бы мы просто отужинать и - по домам. Так и порешили. Нет ничего вкуснее большой кастрюли теплых креветок в открытом ресторане на причале залива Мэлларен! Мимо тебя проплывают огромные белые яхты, чайки носятся, задевая крыльями столики, и кружится голова то ли от морского воздуха, то ли от выпитого холодного-прехолодного шампанского. "Расскажи мне о своей любовнице", - прошу я нашего друга. "Лола..."- мачо улыбается одним краешком рта, - я иногда захожу к ней попить чаю. Чаю с добавкой..." (по-шведски вся фраза звучит игривым стихотворением -fika med dopp). "Она, надо сказать, чертовски хороша в постели, эта Лола. У нее есть...темперамент," - спокойно продолжает Тони, не забывая о своем необъятном гамбурге. Ест он красиво. Вообще, люблю этого человека за то, что все у него получается как-то естественно... Он как гибкое породистое животное, при этом воспитанное. "Подожди, - говорю я ему.- А как же Ульрика? И причем тут Лола?" "Ульрика - моя девушка", - весело объясняет Тони, и я вижу лукавые огоньки в его глазах глубокого карего оттенка. Про Лолу он явно наврал. Имидж Дон Жуана для него - все. Он играет в игру "вечное яблоко желания", немного дразнит добропорядочную публику. У него, стареющего мальчика, много лет ищущего свой идеал, есть свои принципы. Неслучайно они с моим мужем дружат, страшно сказать, вот уже 30 лет. "Покажи мне фотографию Ульрики", - прошу я. Тони дает мне телефон: синеглазая женщина лет 45 с туго затянутыми на затылке темными волосами смеется где-то за столиком кафе, левая грудь обнажена. У женщины, по всей вероятности, есть юмор. "Думаешь, Ульрика будет твоей последней любовью?", - снова терзаю я Тони. "Нет, - как всегда честно и нереально просто признается он. - Она не может больше иметь детей, а я хочу сына". В этом его желании нет ни надрыва, ни призыва встретить ту, которая смогла бы, ни тоски по невозможному, но какая-то детская уверенность, что жизнь ему подскажет решение, а пока и так хорошо. Стильно. Изящно. Легко. Мы выпотрошили все креветки, Тони уничтожил казавшийся бесконечным гамбургер. Он явно не хотел с нами расставатьтся. Мысль о том, что надо паковаться, улетела из головы этого мужчины вместе с южным августовским ветром в сторону нордического музея. "Айда в Riche"! - бросил он клич, и мы все втроем (я посредине) нетвердой походкой пошли в один из самых популярных баров Стюреплана. Там респектабельные, дорого (но без особых претензий) одетые люди постепенно занимают высокие табуреты рядом с барной стойкой и узкие кушетки вокруг неудобных круглых столиков с восьми вечера и до глубокой ночи. По дороге в туалет - триптих с изображением короля: не слышит-не видит-не говорит... Вызывающе-смело. Муж сразу выцепил в толпе посетителей давнего приятеля и завел с ним дискуссию на тему Эриксона. Мне же ничего не оставалось как попивать свой клубничный коктейль и расспрашивать Тони о том, о сем . "Ты бы хотел жить в квартире или в загородном доме?. "Я люблю и город, и природу. Мне надо иметь возможность выбора. А ты?" (ответ истинного близнеца по гороскопу). "Тебе нравятся очень молодые или зрелые женщины?". "И в тех, и других есть свой шарм. А ты что думаешь?". Несмотря на итальянское имя, Тони -все-таки швед до мозга костей. Никогда не зацикливается на себе, не забывает о собеседнике; его естественное кокетство имеет строгие границы, безупречное чувство стиля не позволяет выглядеть вульгарным или глупым, хотя порой он и несет чепуху. Тони поднимается, чтобы заказать третье пиво, и я, глядя на его спину (тонкий белый свитер, джинсы с серебристыми пряжками), на его природную пластику и мужественность, сквозящую в каждом движении, снова вспоминаю не переводимое на другие языки емкое шведское слово " Lagom" - в меру. Ни больше, ни меньше. Хотя и Тони заносит. Часам к 23 перед тем, как мы собрались уходить, он неуклюже обнял меня за плечи и рассказал, что недавно смотрел постановку Чехова в Драматическом театре. Только вот с названием пьесы затруднился. "Там был причал...", - силился он вспомнить сюжет. "Вишневый сад", скорее всего, - помогла я ему. "Да, точно, "Вишевый сад"! - Тони отпил большой глоток пива и задумался. "Слушай, - вдруг поинтерсовался он, - а о чем пьеса? В чем соль?". Пока я открывала ему глаза на "Вишневый сад", он успел залезть в телефонный интренет и прочитать описание пьесы. Мои объяснения почти совпадали с тем, что он там откопал. Мы были по дороге к великой театральной беседе, но нам пришло время иди - Анна не могла уснуть (1,5 часа смотрела про привидение Лабана и ждала папу с мамой). Тони остался. Ненадолго... В час ночи мой муж позвонил другу узнать, как тот доехал на своем велосипеде после всего выпитого. Но Тони домой даже не собирался. Поезд на Берлин его уже не ждал. Он пил свое очередное пиво и медитировал в эпицентре ночного города, окруженный красивыми блондинками, гармоничный в своем неизменном одиночестве.