Шведское общество воплощает для меня идею "социализма с человеческим лицом". Тем самым - цивилизованным, неброским и миловидным, которое, наверное, мечталось Марксу и Энгельсу в теориях, и которое никогда не клеилось к телу моей большой неуклюжей родины, всегда имеющей лица необщее выражение. Однако есть в моем теперешнем бытии нечто, напоминающее старые советские патриотические фильмы. Дух коммуналовки (при условии, что у каждого в наличии-маленький домик), стремление жить так же как сосед живет (не хуже, но и не лучше), то же единение, которое проявляют граждане при уборке общей территории или строительстве детской площадки. Муж мой, которому вечно некогда, постоянно терзается муками совести и выбегает по вечерам с фотоаппаратом запечатлевать активно проводимые остальными соседями работы по установлению новых качелей и лавочек во дворе.
В прошедший четверг он, как председатель нашей соседской общины, кинул клич: "Даешь совместное поедание морепродуктов!" Народ тут же откликнулся живейшим образом. В четверг же вечером в центре двора утановили большую палатку, в которую каждая семья стянула со своих веранд столы и стулья; детям поручили украсить помещение шариками и гирльяндами. В пятницу мой муж, придя с работы, замесил себе крепкий коктейль со льдом, в одну руку взял увесистую кастрюльку с толстыми раками, в другую-видеокамеру и помчался со счастливым лицом - "общаться". Мы с Анной тоже явились. Было условлено, что от кажой семьи - своя еда. Все, разумеется, принесли одно и то же: раков, хлеб с маслом и пиво. Некоторые пришли в тематических шапочках с изображением раков. На столах были разложены тексты песен, которые все так знали наизусть. Трапеза часто прерывалась для того, чтобы дружно спеть песню. Муж мой развивал тему еды: мол, раки - это не пища, а повод для встречи, "социальная акция". Было во все этом что-то такое очень наивное, располагающее и уютное, что и расходиться не хотелось. Муж мой вернулся в два часа ночи, полный энергии и любви к людям.
Помню, в родительском доме на одной лестничной площадке с нами жила сумасшедшая Галина с алкоголиком Вадиком, который мою почтенную всеми уважаемую бабушку по- свойски называл на "ты". Галя зимой и летом ходила в бигудях, никогда никому не открывала двери и периодически предпринимала попытки к суициду. Потом я переехала, и моим соседом стал юноша неопределенного пола и возраста, по слухам тоже шизофреник. Вел он себя очень отрешенно, в сегда что-то напевал себе под нос, ни разу не был уличен во встречах с женщинами и вздрагивал, если с ним здоровались. Но были и приличные люди, чего уж там говорить...