Про Карлсона

Уже дважды я побывала в Юнибакене - музее сказок Астрид Линдгрен, где наряду с детьми резвятся взрослые, много русских туристов и беременных женщин. Там ты садишься в поезд, и он несет тебя над сказочным Стокгольмом, где нарезал круги Карлсон, через пещеры, где лихая Рони разжигала свои костры, мимо конюшни (в полную величину), где однажды заночевал Эмиль. Чувствуешь физическое приобщение к миру детства через образы и слова. Погружаешься в состояние, где ни возраста нет, ни прошлого, а только одно настоящее. Непонятно одно: почему именно Астрид стала самой популярной сказочницей Швеции? Чего стоят замашки Пеппи -драчуньи, грубиянки и любительницы пошвыряться сомнительно добытыми деньгами? Рони, которая дочь разбойника, - с младенчества издевается над своим папашей, отталкивая ложку с кашей прямо ему в лицо, а он все терпит.

Апофеоз наглости - Карлсон - сомнительное существо. Хвастун, обжора, неряха, он постоянно в разговорах прохаживается по маме Малыша , сваливая на нее результаты своих пакостей. К тому же он прилетает, когда ему вздумается, то есть когда он хочет поесть варенья или покуролесить. А Малыш его ждет, томится у окна. (Кстати, и Мэри Поппинс, приручив к себе детей, исчезает в непонятном направлении, влекомая ветром перемен, оставляя толко надежду на возвращение). Это даже жестоко... Хотя, может быть, и так, что герои Астрид воплощают стихийную сторону детства. Тому же бесхарактерному Малышу хоть раз хочется ослушаться родителей, поступить по-своему, как это делает Карлсон. Все эти Рони, Пеппи, Эмили- они ведь очень независимые, а детям так хочется самостоятельности. Может, и неслучайно, что Астрид - шведская писательница. Ее талант подарил этой сдержанной стране, а вместе с тем - и всему миру - возможность понять свою оборотную сторону, раскрыть безответственного, бесшабашного двойника, который живет в подсознании каждого человека и нации в целом. У меня в детстве за мусорным баком тоже жила лисичка. Она ела без спросу конфеты, била чашки, а однажды уронила елку вместе с игрушками. Лисичка растворилась во времени и пространстве, а Карлсон - со мной - живой, невридимый, в меру упитанный мужчина...