Однако мирный Мюнстер, уютный студенческий город, где большая часть населения передвигается на велосипедах, вовсе не располагал к разборкам, военные действия были приостановлены. Анна возрадовалась встрече с хозяевами домашнего отеля - седой улыбчивой пожилой немкой и ее мужем, напоминающим опохмелившегося Санта Клауса. Они были столь радушны, что мой ребенок, видимо, принял их за родных бабушку и дедушку. Она смущенно хихикала и кричала нечто восторженное. Дело было к ночи, и снова Анна оказалась единственным ребенком в этом благословенном городе Европы, где все путешествуют с детьми. Ее одинокая белая шапочка бежала вдоль анфилады торговой галереи, склонялась над пешеходными улицами, изучая булыжники. Ребенок под этой шапочкой уплетал сочные сосиски с кислой капустой возле собора святого Павла, зачарованно повторяя слово "башня". И в самом соборе Анна была единственным малышом, который со всей ответственностью подошел к идущей в нем вечерней мессе. Высокие строгие своды храма были наполнены очень необычной музыкой: это было не религиозное песнопение, не что-то классически церковное, скорее, напоминало бардовскую мелодию - легкую и быструю. Пели две девушки, одна из которых ирала на гитаре. Люди сидели и слушали, кто-то читал библию. Анна подошла к самому краю рукотворного алтаря из тысячи заженных круглых свечей и завороженно стала смотреть на едва уловимый трепет пламени. Было 11 вечера. Она не капризничала. Не требовала горшок или подушку. Ее словно захватила атмосфера храма, это удивительное сочетание мелодии и света, и она, сесредоточенно-серьезно предалась моменту созерцания. Этим же вечером темное мюнстеровское небо видело как мой белоснежный ребенок хлопал в ладоши кем-то забитому голу вместе с местными любителями футбола в одном из улицных баров, как она бросала веточки с мостовой в бурлящий поток очень маленькой живописной речки, как фотографировалась под большим желтым фонарем вместе со своей неуемной маетерью и, как, наконец, легла посреди университетского парка на холодную траву и сказала своим забывшим про нее в оживленной беседе родителям: "God natt!"